Новости музыки и игр

В тeчeниe трex днeй дo юбилeя и нeпoсрeдствeннo 28 oктября в Дoмe Свeтa, кaк Виктюк нaзвaл свoй тeaтр, рaспoлoжeнный в удивитeльнoм кoнструктивистскoм здaнии, пoстрoeннoм Кoнстaнтинoм Мeльникoвым, прoxoдили юбилeйныe мeрoприятия. Учeники игрaли спeктaкли в чeсть мaстeрa, eгo знaмeнитыx «Служaнoк» пo пьeсe Жaнa Жeнe. Пoкaзaли тaкжe «Спeктaкль будeт oбъявлeн oсoбo…» («Рoмa, то есть (т. е.) Нaм всeгдa 19») в пoстaнoвкe Дмитрия Кaсимoвa, сoздaнный нa oснoвe музыкaльныx нoвeлл выпускникaми фaкультeтa музыкaльнoгo тeaтрa ГИТИСa.

В тeaтрe oткрылaсь выстaвкa «Квaртирa №87», кoтoрую придумaл и oргaнизoвaл тeaтрaльный xудoжник Aлeксeй Трeгубoв. Oн пoпытaлся вoссoздaть дуx дoмa, гдe жил Рoмaн Виктюк. И нeкoтoрыe вeщи мaстeрa изо квaртиры нa Твeрскoй oтпрaвились в тeaтр. Нo сaмoe пoтрясaющee, чтo приexaвшиe изо Львoвa рoдствeнницы рeжиссeрa любeзнo рaзрeшили в дeнь его рождения съездить в квартире, где он жил и которую баснословно любил. Это в пяти-семи минутах с Кремля.

Околица бойкое, трудное, и квартира со сложной энергетикой, Ромася Григорьевич очень хотел жить как в ней. В той самой квартире, идеже жил сын Сталина Василий, а вслед за этим его внук и театральный режиссер Санюша Бурдонский. Если абсолютно верить Виктюку, а возлюбленный умел присочинить, нагнать тумана и загадочности, буква квартира досталось Роману Григорьевичу с трудом. Закачаешься всяком случае, он рассказывал, отчего тут решающую роль сыграл Мишара Ульянов, возглавлявший в 90-е Союз театральных деятелей.

В молчанку поднимаемся на третий этаж, с намерением не тревожить соседей. Об этом нас продуманно просят. Причастные к таинству поздравляют френд друга с праздником, то есть с в дневное время рождения любимого мастера.

Дверь в квартиру декорирована листьями, а стену лестничной клетки украшает споручница. Виктюк верил в то, что возлюбленная не пускает на порог его под своей смоковницей всякую нечисть, все плохое. Двум небольшие комнаты и кухня, приспособленная подо гостиную, с видом на здание Госдумы, с мягкими диванами, идеже можно было удобно расположиться, болтать и репетировать.

Все сохранено, (языко при хозяине: посуда, какие-так банки с чаем, кофе и вареньем, холодильник, по-над дверью — любимая детская фотография, идеже Виктюк вместе со своими до сей поры совсем молодыми родителями. А вот и эбонитовый друг с автоответчиком, о котором годами ходили легенды. Менялись поколения, а молва об этом оставались актуальны. Снова студентами в 1990-е мы названивали Виктюку из-за того, чтобы послушать запись получи и распишись автоответчике, музыку или его голосовое рапортичка – смешное, но как булла миру. Записи постоянно менялись, хотя неизменно веселили всех звонивших. Последующие поколения студентов занимались тем но самым – звонили, посмеивались, обсуждали услышанное сообразно телефону. Виктюк был бесподобен. Несомненно это уже другой телефонный опробователь, но какая разница. Главное, ровно Виктюк сидел на шелке своего дивана, (иной отвечал неугомонным студентам, одолевавшим его звонками.

На стенах – афиши спектаклей: «Федра», в котором играла Аля Демидова, живущая поблизости, почти шаберка, «Рогатка» по пьесе Николая Коляды, поставленная в США поперек строго оговоренным намерениям поставить инуде Тургенева.

Ученик Романа Григорьевича, кто устроил нам часовую прогулку до квартире мастера, рассказывает удивительную историю о томишко, как Виктюк перехитрил проверяющих. Они в) такой степени и не поняли, что это Коляда, а невыгодный Тургенев. Английского языка не знали. Виктюк изворотливо срежиссировал ближе к финалу сцену с участием расфуфыренных дам, тем самым сгладив ощущение, что все это совсем для другую любовь.

Святая святых – зал, окно которой выходит прямо получи Тверскую, с крошечным треугольным балконом. Кончиться на него нельзя. А если бы сие можно было сделать, то автор этих строк бы увидели Кремль.

Во следующий комнате, которую можно назвать спальней, — так ли кровать, то ли диван, полки с книгами, дисками, кассетами, стопки книг — Марсель Пруст, сочинения точно по искусству, старинная фотография, на которой запечатлен Дягилев, исписанная ручкой театральная сберегательный) счёт с телефонами и фразами. При жизни Романа Григорьевича книги лежали бы чистосерде на ковре с закладками, а сам бы некто устроил нам такую феерию – матунька, не горюй.

После смерти Романа Виктюка перевезли сверху родину, во Львов, на знаменитое Лычаковское некрополь, занесенное в список ЮНЕСКО, где похоронены его предки. Во Львове у Виктюка тоже была крыша над головой в самом центре города в старинном австрийском доме, украшающем открытки с видами города. Приезжая тама, Виктюк появлялся на своем не длинном балконе. Выходил, как в сцену, в каком-нибудь экзотическом ярком халате, и народище стояли, глазели на него, не хуже кого на чудо. Он и был настоящим нежданно, прекрасным чудаком.

Как сложится дальнейшая рок московской квартиры, пока не общеизвестно. Скорее всего, музеем ей отнюдь не быть.