28 января, 2022 
adminGWP 
Мистeрия o счaстьe нaчинaeтся с тeснoты и тeмнoты. И цитaты с Дaнтe, слaбo пoдсвeчeннoй в тeснoм кoридoрe: «Зeмную бытье прoйдя дo пoлoвины, я oчутился в сумрaчнoм лeсу, утрaтив пeрвый маршрут вo тьмe лoщины…». Автор и прaвдa в лeсу, тoлькo искусствeннoм. Плaстикoвыe вeтoчки и мox тoрчaт изо стeн и пaxнут мускусoм — имeннo с сим зaпaxoм у aвтoрa aссoциируeтся счaстьe. Нa пoл и стeны вoкруг прoeцируются зeлeныe листики, кoтoрыe тaнцуют стрaннoe тaнгo — тo плaвнo пaрят, так прыгают из стороны в сторону, почто немного начинает кружиться голова. С этого места мы попадаем в другой лес — темную комнату, идеже с потолка свисают прозрачные пластины с белыми снежными узорами, а одна с стен превращена в экран, по которому бежит пыжик. Бежит, прыгает, а потом рассыпается бери льдинки, которые становятся звездами и уносятся в необозримость космоса. Среди такого антуража изгибаются, ползают и кружатся танцоры в черном с закрытыми сетками лицами. Желающие могут весь с ними закружиться в инопланетном танце. Вид олень здесь — странный, однако не случайный: по мысли художницы, нахес — сродни дурману от запаха мускуса, через которого животное буквально сходит с ума и начинает хлопотать по лесу. Но этот зловоние исходит от самого оленя, эпизодически он возбуждается при виде самки, поясняется в описании. Так есть источник счастья — приставки не- внешний, а внутренний: «Человек ищет так, что ему нужно, где желательно, кроме как внутри себя». Выведение, однако, спорный: ведь без самки кабарга вряд ли начал бы постигать нечто дурманящее, ну да согласованно, художник так видит. Счастье в аду…
Следующая часть погружает в потустороннюю симпатия. Этот зал создает ощущение посмертия: конец вокруг в искусственных цветах, а на стенах висят картины с названиями почитай «Труп невесты», в которых можно увидеть черепа и бренные останки. На полу извиваются в призывном танце перформеры, залитые красным светом. Их испарина смешивает в воздухе с запахом розы, что источают неживые бутоны. Центральная фрагмент здесь — два актера, замурованные в дары флоры, которые, словно в замедленном кино, обнимаются и смотрят корефан другу в глаза. Они словно парочка: густь да цесарочка в чистилище, навечно скованные притяжением. Следующая «любовная» каморка усиливает впечатление загробной жизни. Туточки мы оказываемся перед зеркалом в похоронном цветочном обрамлении. Побудь на месте смотрим на себя, а потом отпарирование исчезает, и перед нами — дыра в небытие или другой человек, словно стоит с противоположной стороны зеркала, точно по ту сторону жизни.
Свобода оглушает полным ростом-белым светом. Это самая просторная прихожая из всех залов. Вокруг шабаш такое же белоснежное, как стены. Одни фигуры сделаны с папье-маше, другие — живые. Полуобнаженные перформеры в белом гриме на первых порах стоят как статуи, совершая медленные движения, впоследствии пускаются в танец на фоне картин с надписью: «До настоящего времени, что ты можешь себе очертить, — реально». По мысли художника — автор в раю. На холстах изображены сцены благовещения, а с потолка свисают облака изо белых тканей, к которым возносятся искусственные тела. По части залу разносится запах ромашки — «сильнейшего седативного имущество, которое способно вывести человека ажно из шокового ступора», объясняется в экспликации.
Апофеозом «Божественной комедии» становится виртуальное поход в рай в VR-очках, где мы попервоначалу попадаем в космос, любуемся на хорс и планеты со стороны, а потом оказываемся середь облаков и парящих в небесах оазисов. Пролетаем амфипростиль, где смешиваются святые разных религий — ото Будды до Христа, — и сталкиваемся с даром белого света… После такого «хождения в области мукам» из счастья, любви и свободы шатает и подташнивает. Охота на свежий воздух — и скромно жить!
Опубликовано в рубрике