26 июля, 2021 
adminGWP 
И я тaк думaю. Этo фигурa в истoрии культуры, кaк бы к нeй нe oтнoситься. И в журнaлистикe мaлo тaкиx публицистoв. Вo всякoм случae, Вeрxoвный Глaвнoкoмaндующий Стaлин пoстoяннo читaл стaтьи Дaвидa Зaслaвскoгo в «Прaвдe», дaвaл eму пoручeния. В 1944 гoду имeнным укaзoм eгo нaгрaдили oрдeнoм Лeнинa зa публикaции в отрезок времени вoйны в «Прaвдe». В тo врeмя кaждый гoд выxoдили eгo книги с нaзвaниями «Нeт пoщaды нeмeцким извeргaм», «Нeмцы-дикaри» и им пoдoбныe. В чeсть Пoбeды журнaлистa нaгрaдили oрдeнoм Oтeчeствeннoй вoйны I стeпeни. .
Житьё-бытьё eгo интeрeснaя, пoлнaя дрaмaтизмa, и нe всe, нaписaннoe им, дoстoйнo oсуждeния. Крoмe стaтeй в гaзeтax фaмилия Зaслaвскoгo знaчится нa oблoжкax книг: «Xрoники Фeврaльскoй рeвoлюции», «Oчeрки истoрии Сeвeрo — Aмeрикaнскиx Сoeдинeнныx штaтoв XVIII-XIX вeкoв», нa книгax-биoгрaфияx oснoвaтeля сoциaл-дeмoкрaтии в Рoссии Плexaнoвa, истoрикa и oснoвaтeля укрaинскoгo сoциaлизмa Дрaгoмaнoвa, фрaнцузскoгo сoциaлистa Лaссaля… Oни eгo интeрeсoвaли пoтoму, чтo oн и сaм упивaлся идeями сoциaлизмa.
Зaслaвскoму, кaк литeрaтурoвeду, зaкaзывaли прeдислoвия к тoмaм сoчинeний Сaлтыкoвa-Щeдринa, чью прoзу тoт пoмнил, и пoстoяннo цитирoвaл, нe зaглядывaя в тeкст.
Кoгдa в унивeрситeтax нe сущeствoвaлo oтдeлeний и фaкультeтoв журнaлистики, нa стeнoгрaммax лeкций Дaвидa Зaслaвскoгo o фeльeтoнe, прoчитaнныx нa Цeнтрaльныx газетных курсах рядом ЦК ВКП(б) и в Высшей партийной школе учились поколения журналистов, в том числе меня, взявшего темой диплома «Фельетон в газете «Правда». Досада берет, не появлялся Давид Иосифович в коридорах Московского университета держи Моховой, где студентам по специальности «литературный сослужебник газеты» некого было слушать. Ни Вотан выдающийся фельетонист туда не заходил: доверили созванный в 1952 году факультет журналистики МГУ бывшим редакторам, «сбитым летчикам», спущенным в наставники с центральных газет за пьянство.
В Москве ученый газетный волк Давид Заславский заявил о себя в 48 лет, спустя четыре годы после смерти Ленина. Почему просто так поздно? Перед захватом власти в Петрограде, если Ильич занимался исключительно журналистикой, в своих статьях возлюбленный называл Заславского «клеветником» «негодяем» «наемным пером», «политическим шантажистом», писал о «грязной кампании клеветы грязных господ Заславских». Сие с одной стороны, публично. А держа в руках газету меньшевиков «День», соредактором которой выступал Заславский, достоинство ЦК партии Бунда, «с большим интересом относился к его писаниям». До настоящего времени политические эпитеты относительно былого меньшевика, ставшего большевиком, увековечены в статьях, вошедших в томах Сочинений В. И. Ленина.
В свою наряд Давид Заславский, не стеснялся в прессе в выражениях, обвинял партию Ленина «в связях с охранкой, германским правительством, в шпионаже, в разложении армии, в разрушении производительных сил страны, в одурачивании народа — и, в конечном счете, в предательстве интересов России». Накануне открытием Учредительного собрания, на которое возлагал всё-таки надежды, писал: «Но пусть Человек в рабочей кепке и простреленном пальто и Троцкий перестанут танцевать на манер воинственных индейцев. Скальпы держи воротах Смольного института и свирепые рожи верных краснорожих малограмотный испугают в наши дни. Они раздражают своей бессмысленностью, своим унылым в однообразии и оскорбляющим Россию идиотизмом. Учредительное общество пришло. Встаньте, господа, и прекратите ваши жестокие глупости!» Аминь это теперь, сто лет через после Октябрьской революции, повторяют минус устали многие современные публицисты.
Вслед день до открытия Учредительного собрания Заславского арестовали латышские стрелки, Вызванный в 1880 году в Киеве, в семье многодетного конторщика Видя начал жизнь как типичный русский революционер. В Киевском университете на юридическом факультете с походом римского права его волновала потасовка с самодержавием. Учение растянулось на десятеро лет. За это время его невыгодный раз сажали в тюрьму, ссылали. Не видеть как своих ушей как адвокат не служил. Вносить начал с прокламаций, призывая к забастовкам. Писал получи русском и на еврейском языке, знал европейские языки. Чрез (год) Гражданской войны, признав в газете «Коммунист» правду большевиков, ушел, наравне говорил, из политики в культуру, занимался историей революционного и освободительного движения, бог не обидел писал о проблемах еврейского народа в России. Его дневник «Евреи в русской культуре» переиздавалась в наши время.
В Москве поселился на Сретенском бульваре. Публиковался в «Известиях», став сотрудником этой газеты, година посылал в редакцию корреспонденции из Китая, маленечко было не стал журналистом- международником, же ему не дали визы США и Ниппон, куда хотели командировать.
В «Правду» пригласила сестра милосердия Ленина Мария Ульянова, ответственный шеф газеты. В органе ЦК партии нарасхват публиковали беспартийного фельетониста, но, помня его призывы в 1917 году взять Ленина и все такое прочее, трикраты отказывали в приеме в ВКП(б). Выдали общепартийный билет, когда принес Заславский в пораженный партком рекомендацию Сталина.
В одном номере «Правды» был в силах публиковаться неоднократно. По этому поводу острил: «Сегодня «Правда» — сие я. Передовая — моя, Д..З. – я. Аноним- тоже я».
Фельетоны Заславского читали в «Правде» хана, как фельетоны популярного Михаила Кольцова. «Много полет подряд я сидел в первой паре с М.Е.Кольцовым вслед фельетонным пультом, — вспоминал Заславский. — Кольцов был солистом и концертмейстером угоду кому) всех нас, фельетонистов. <…> У нас был разнородный стиль. Он писал литературными красками, пользуясь богатейшей палитрой. Я писал сдержанно, делал зарисовки углем, карандашом, пером»
Расхваливание Сталина много лет служила щитом. Лубянки избежал в годы «Большого террора». Его, единственного с руководителей Еврейского антифашистского комитета, никак не посадили и не расстреляли. Вынесли в ежовых рукавицах выговор «за потерю бдительности». Следом ареста «убийц в белых халатах» в 1952 году на короткий срок исключили из партии за давние грехи в годы Февральской революции.
Давида Заславского называют «могильщиком русской литературы», гонителем Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. Только это выдумка. Против них далеко не выступал. Известный карикатурист, долгожитель Боряша Ефимов в 100 лет написал вспоминание о том, как его друг Давыд пригласил в редакцию «Правды» чемпиона таблица по шахматам Ботвинника и других известных евреев чрез (год) Шестидневной войны на Ближнем Востоке. Весь век они, включая Ефимова, якобы сразу подписали сочиненное Заславским открытое микрография с гневным осуждением агрессии Израиля. «После сего Давид Осипович двинулся к выходу (сродясь не забуду этой уморительной сцены) с зычным возгласом «Шма, Исроэл!» (Приколись!, Израиль!) — древним традиционным призывом синагогального молебствия».
Что такой яркой картине не увериться? Только вот шестидневная война случилась двойка года спустя после смерти фельетониста. Нашлись очевидцы того, точь в точь Заславский после ареста «убийц в белых халатах» собирал в своем кабинете подписи по-под составленным им обращением знатных евреев в власть с призывом депортировать… евреев в необитаемые края ровно крымских татар и других репрессированных народов. И сие ложь. В то время его изгнали изо кабинета в «Правде» и он, исключенный с партии, сидел дома и ждал ареста. Чему помешала курносая Сталина.
Давиду Заславскому сколько угодно реальных прегрешений. Литературовед Евгений Ефимов, которому я обязан неизвестными дотоль фактами, документально установил, что в 1936 году разгромную статью «Сумбур возмещение музыки» об авангардной опере Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» написал отнюдь не Сталин, как думал Шостакович и повелось) считать, а Давид Заславский. Меломан Сталин слушал оперу в Большом театре, суинг, не похожая на чтимую им классику, вызвала остервенение. Кто из критиков мог отказать вождю в рецензии безо риска попасть на Лубянку?
Цитирую статью «Сумбур за музыки»: «Слушателя с первой же минуты ошарашивает в опере подчеркнуто нестройный, сумбурный поток звуков. Обрывки мелодии, ростки музыкальной фразы тонут, вырываются, в который раз исчезают в грохоте, скрежете и визге. Ходить за этой «музыкой» трудно, взять на карандаш ее невозможно».
Еще есть другая резкая признание: «Сцена преподносит нам в творении Шостаковича прегрубый натурализм. Однотонно, в зверином обличии представлены до сих пор — и купцы и народ. Хищница-купчиха, дорвавшаяся порядком убийств к богатству и власти, представлена в виде который-то «жертвы» буржуазного общества. Бытовой мотнуть Лескова навязан смысл, какого в ней нет».
Ми, хочу сказать, статья очень понравилась, а песнь, которую под названием «Катерина Измайлова» слушал в Большом театре – как не бывало. (Билеты на эту оперу были самые дешевые, с 1000 до 5000 рублей, а в «Даму с Камелиями» от 3000 давно 12 000 рублей). .
Не понравился Заславскому и балет Шостаковича «Светлый ручей», вышеотмеченный как колхоз на Кубани, о счастливой жизни крестьян, ставших колхозниками. «Под видом колхозного балета преподносится противоестественная коктейль ложно-народных плясок с номерами танцовщиц в «пачках», — писал Заславский. — Крестьянин не раз показывал балет в отличаются как небо и земля времена. Выходили принаряженные кукольные «крестьяне» и «крестьянки», пастухи и пастушки и исполняли дрыгоножество, которые назывались «народными». Свое негативное известие к увиденному балету подкрепил словами без- любимого Салтыкова-Щедрина, а Некрасова, обращавшегося к балерине со словами:
«…Гурия раиса!
Ты мила, ты воздушно легка,
В такой мере танцуй же ты «Деву Дуная“,
И в покое руки прочь мужика!»
В отличие от Заславского балет «Светлый ручей», посчитанный в наши дни в Большом театре, современная аудиотория принимала под гром аплодисментов. И я, после три четверти века после ужасов коллективизации», никак не соотносил танцующих красавиц с колхозниками. Повально понравилось, и музыка, и танцы.
Давид Заславский безлюдный (=малолюдный) мог жить без музыки, грозного фельетониста видели ежесекундно в концертных залах. Невеста его очаровала любовью к музыке и игрой держи фортепиано. Пленяла большевика музыка Моцарта, Бетховена, Вагнера, немецких композиторов, писал возлюбленный тепло о Чайковском и Мусоргском. Считал Шостаковича талантливым композитором. Принял с радостью его Первостепенный концерт для фортепиано с оркестром и некоторые люди ранние сочинения. (Критика Заславского Шостаковича предварительно войны и разнос Жданова после войны далеко не помешали композитору получить шесть Сталинских премий).
(то) есть пишет Евгений Ефимов, положению и успеху Заславского завидовали, ему подражали журналисты, гоминидэ обращались за помощью, искали у него правды, считали влиятельным, талантливым, остроумным, его вечно рисовали карикатуристы, посвящали эпиграммы поэты.
«Профессору смеха,
Начальнику цеха
Сладострастник боевых —
Такой он утешительный,
Степенный на вид,
Да в строчке печатной
Давид ядовит».
Из-за один день мог написать 5 статей. В 1936 году в одной «Правде» у него вышло 107 публикаций и в их числе 31 передовые позиции и редакционная статья.
Давиду Заславскому целиком и полностью приписывают авторство статьи «Об одной антипартийной группе театральных критиков», давшей момент травли «космополитов». Но кроме него ее составлял в «Правде» литератор Вадим Кожевников и руку приложили руководители Союза писателей Советский Союз во главе с Генеральным секретарем Александром Фадеевым. Статью редактировал Сталин, и дал ей кондовое топоним, никак не похожее на заголовки, которые придумывал фельетонам Заславский.
Другая принесшая (вагон горя Борису Пастернаку злосчастная послесловие в «Правде» под названием «Шумиха реакционной пропаганды округ литературного сорняка» написана Заславским до заданию Президиума ЦК КПСС потом выхода заграницей «Доктора Живаго». Романка стал фактом не столько литературы, в какой мере политики, в чем теперь никто невыгодный сомневается после того, как рассекретили документы Ведомство рыцарей плаща и кинжала, финансировавшего издания романа заграницей. Кампанию травили в прессе и после всей стране против поэта возглавил безграмотный фельетонист, а Отдел культуры ЦК КПСС и Общество писателей СССР во главе с Константином Симоновым.
Маринист Борис Ефимов, служивший в «Правде», называл друга Давида «неунывающим скептиком, подчиняющимся обстоятельствам веселым циником». Некто и сам таким являлся, рисуя гнусные карикатуры для Михаила Зощенко, Анну Ахматову, нате «убийц в белых халатах», израильских агрессоров, бери всех, на кого ему показывал время от времени сам Сталин, Молотов и другие вершители судеб страны. Биограф журналиста Женюша Ефимов дал Заславскому такую характеристику:
— Весьма и сам начитанный, вышколенный самообразованием, знавший небольшую толику иностранных языков, трудолюбивый, остроумный, умевший живописать много, понятно, на любую тему и одновременно набело, мастер словесных кавалерийских атак и драк поперед крови, но лишенный, при этом, художественного таланта, продавец до мозга костей, Заславский обыкновенно был резок и прямолинеен, его слово совершенно жгло, язвило. Это было острое компот — горчица — на тесном пиршественном столе российской дооктябрьской журналистики».
Да что ты можно умолчать о таком феномене?
Опубликовано в рубрике