Новости музыки и игр

Интeрeснa сaмa истoрия, кaк пьeсa пoпaлa в тeaтр. Иoсиф Рaйxeльгaуз нaткнулся в Интeрнeтe нa oтрывoк изо нeкoeгo прoизвeдeния. Oн eгo зaцeпил нaстoлькo, чтo xудрук Шкoлы сoврeмeннoй пьeсы дaл зaдaниe вo чтo бы тo ни стaлo нaйти пoлный тeкст и aвтoрa. Им oкaзaлся ужe нeмoлoдoй чeлoвeк с тexничeским oбрaзoвaниeм — Oлeг Мaслoв, oкoнчивший курсы пo дoкумeнтaльнoму кинo. И свoю пeрвую рaбoту — «Бeшeный xвoрoст» — oн нaчaл писaть кaк кинoсцeнaрий.

Вooбщe-тo бeшeный xвoрoст — нaрoднoe нaзвaниe кoмнaтнoгo цвeткa aзaлия. Eгo нaзвaниe, xoтeл тoгo aвтoр возможно ли нeт, пoслe прoсмoтрa кaжeтся симвoличным вo мнoгиx oтнoшeнияx: дeти кaк цвeты жизни, цвeты кaк пoдaрки, кoтoрыe дeти дaрят взрoслым, цвeты кaк рaстeниe, чтo силoй свoeй прoбивaют aсфaльт. Материя нового свободного поколения — основная в постановке нового сезона ШСП.

— Си кого ты больше любишь — Ловля или …? — усталым голосом спрашивает заправила школы Зинаида Петровна ученика Андрея Филиппова. Однако, имя она его произнесет из-за неполных два часа сценического действа, может фигурировать, всего пару раз. А так — Филиппов, Филипок…

Предприятие в том, что Филипок разок сходил возьми митинг в поддержку пациента берлинской клиники, и текущий факт стал поводом для внеплановой проверки престижного лицея в небольшом провинциальном городе. Град шумит за окном (оно а экран) и живет своей жизнью: аппаратура, неторопливый городской транспорт, отремонтированные здания, деревья.

Место безучастен к тому, что происходит в поштучно взятом пространстве — буквально 2х5 — и зажатом с двух сторон зрительскими рядами. В нем кого и след простыл ничего, кроме коврика, то (у)потреблять старорежимной красной ковровой дорожки с аморально-желтыми продольными полосами по краям, положенной наискось ото ряда к ряду — как в букве «И».

Промежду зрителями первых рядов сидят артисты, они разыграют историю мучительно драматичную, но только почему-так почти до финала публика бросьте смеяться, а временами просто ржать и покрывать) аплодисментами тому, что увидит и услышит. Увидит симпатия современную российскую школу (с поправкой сверху провинцию), разные поколения и разницу в их взглядах бери то, что происходит за окном школы.

Распорядитель и две училки пытаются добиться ото Филиппова имени второго ученика престижного лицея, каковой с ним ходил на митинг. Всего только узнав его, педколлектив сможет избежать оргвыводов начальства и сберечь честь мундира престижного учебного заведения, несравненно бедные попадают только по социальной квоте — Филиппов (то) есть раз из них.

— Ну ты скажи, который с тобой там был?

— Вам на какого хрена?

— Да вам ничего не перестаньте.

— А если ничего не будет, в таком случае зачем вам знать?

Чем позднее идет школьное расследование, смахивающее в допрос в педагогическом треугольнике, тем пре крепнет ощущение и уверенность, что твоя милость находишься не в театре, а в школе, в директорском кабинете тож классной комнате. Режиссура Райхельгауза какая-так бесшовная, как будто и не режиссура положительно. Так же, как и декорация — ее аплазия, и костюмы к театру не имеют никакого взаимоотношения. Всё как из жизни, же оказывается, именно такого эффекта и добивались постановщики — Йосик Райхельгауз (он же сценограф), и Витуля Севрюкова, известнейший художник по костюмам.

Ёбаный подход к постановке дает эффект достоверности, документальности? Задача, на который трудно ответить определенно: с одной стороны, всё в пьесе Олега Маслова, автора с Оренбурга (первая работа для театра), столько узнаваемо — в диалогах, образах, в поведении участников, зачем делает ее и актуальной. С другой, постановщики успешно избежали нарочитой документальности, сохранив тонкое чухалка театра, к которому есть абсолютное доверенность, что является большой редкостью исполнение) постановок, поднимающих социально значимые вопросы.

Идея современного учителя/директора здесь безграмотный совсем монструозный, но узнаваем и в некоторых случаях вызывает сочувствие. В самом деле, три женский пол того и гляди из-за социальной активности их ученика потеряют работу в престижной школе. А кто именно в маленьком городе их, допустивших политическую непредусмотрительность, после такого возьмет на работу? И мальчуган этот — как пионер-герой другими словами стойкий оловянный солдатик, не выдающий страшной митинговой тайны, разговаривает языком постов FB — оборона тотальное вранье, про то, как кругом все плохо, и с искренней верой, с порывом, в что получает отповедь: «Да вам же, дураков, используют негодяи». И старый и малый это сегодня у россиян на глазах — в СМИ, телеящике, в соцсетях. Хотя бесспорно талантливая постановка дает емкость и персонажам, и происходящему на коврике. Описание одного допроса, начавшегося белым средь бела дня и закончившегося ближе к ночи, обнаружил массу «скелетов» в учительском шкафу.

Получай той же самой грани ноо/жизнь работают и артисты. Прежде -навсего) в «Бешеном хворосте», который, нет сомнения, пойдет отгуливать по российским сценам, выписаны и сделаны три роскошные женские роли. Их исполняют Татуся Васильева (директор Зинаида Петровна), Юля Геринг (ее заместитель Наталья Ивановна) и Леруха Ланская в роли другого зама — Валентины Юрьевны. Руководительница Татьяны Васильевой внешне спокойна делать за скольких танк, ни разу не ведь что не повысит голоса, симпатия не изменит интонации — усталая, циничная, ярко меняет ходы. Предложит Филипку касса (все же из бедной семьи, воспитывает бабуленька), отправит к нему свою хорошенькую замшу преподать мальчонке дань… секса. Только в финале героиня Васильевой, маловыгодный сходя со стула и не прибегая к ярким краскам, выдаст такое одиночество, словно жалко ее станет бесконечно.

(то) есть жалко и ее заместительницу в исполнении Джульетты Геринг, из какой семьи сын учится в одном классе с Филипповым, да имеет романчик с учительницей Валентиной Юрьевной, отправленной с пялево-заданием к Филипку. Джульетта Геринг, играющая в Школе современной пьесы конец больше красоток, здесь предстает начисто в неожиданном свете — она та самая безумная ехидна, чья слепая любовь наделает (целый) воз беды и чьи амбиции даже страсть превращают в ненависть.

Сложносочиненные чувства, которые связывают людей, ведут их числом жизни, заводят в тупик, заставляя осуществлять непоправимые ошибки, — все это (за)грызть в игре Джульетты Геринг, Валерии Ланской и, вестимо же, Татьяны Васильевой. Но в их тени без- остаются два молодых актера, Вотан из которых пока еще ученик. Рузиль Минекаев в роли ученика, сходившего в митинг, настолько органичен, что его живо примешь за подростка с улицы, нежели за будущего артиста. Его сверток по сути одна краска, хотя она имеет множество оттенков. В этом смысле сильнее выигрышная роль у Александра Сеппиуса, сына Натальи Ивановны: артист из погорелого театра проведет своего Дениса от инфантильного сынка, подавляемого сильной мамашей, давно мужчины, способного на решительные образ действий.

Вообще-то, история разворачивается страшноватая, так почти до финала ее сопровождает хохот зрителей. Он возникает от абсурда происходящего — с трагизмом и комизмом. И кроме редкий эффект возникает при просмотре «Бешеного хвороста»: ненормативная словарный запас, на которую в моменты отчаянья иль бессилия переходят герои (в основном женского пола), ка не режет слух. Без сих словечек история станет лукаво-фальшивой, как будто частенько можно наблюдать на спектаклях новой драмы.

Несравненный эффект, который позволил себе постановщик, можно наблюдать на поклонах. Задним числом динамичного и опасного действия актеры опасливо легко по очереди встают в стул, с него — на окно, вслед за которым — безучастный город, которому на гумне — ни снопа никакого дела до того, кое-что происходит на коврике в отдельно взятом пространстве 2х5, с двух сторон зажатом зрительскими рядами.